Казалось бы – она должна быть отражена в книге «Совхоз Коммунарка», вышедшей в 1956 году в связи с 30-летием совхоза. Но она в основном рассказывает о его послевоенной истории – из более чем двухсотстраничной книги довоенной её части уделен всего десяток страниц и, в основном, «в общих выражениях». Не упомянуты, в частности, даже те, кто руководил совхозом до 1945 года.
Это легко понять сегодня, если принять во внимание, когда готовилась к печати эта книга. Она была сдана в набор в мае 1956 года, а это значит, что работа над ней завершилась до 20-го съезда КПСС, после которого страна заговорила о культе личности, о репрессиях. Это и повлияло на её содержание.

Дело в том, что первым директором Коммунарки был Каузов Александр Иванович. Его фотография есть на сайте Православного прихода храма Преображения Господня в Коммунарке (в разделе «История»), где, кстати, частично выложена и упомянутая книга. Каузов попал в жернова репрессий 1938 года. Он был арестован в июле 1938 года, а расстрелян в апреле 1939 года. Вот что сообщает о нём расстрельный список «спецобъекта «Коммунарка».

«Каузов Александр Иванович. Род.1896, д.Северово Сокольского р-на Северной обл.; русский, член ВКП(б) с 1917 г., обр. среднее, прож. в Московской обл.: совхоз «Коммунарка».
Арест. 23.06.1938. Приговорен ВКВС СССР 13.04.1939 по обв. в участии в к.-р. организации, подготовке терактов. Расстрелян 14.04.1939. Реабилитирован 14.07.1956.»

Понято, что в тот переходный для страны писать о репрессированном директоре ещё не решились. И «за компанию» и о тех, кто возглавлял совхоз после него – до войны и в годы войны. Ведь тогда бы неизбежно возник вопрос о том, кто был первым директором…
В нашем семейном архиве сохранилась грамота, которой отметили моего отца в 1934 году. Она (см. фото) подписана Каузовым (точнее – всем совхозным «треугольником»).



Мой отец, Степанов Григорий Михайлович (см. фото), был из крестьян (деревня Злобино под Каширой) и даже учился некоторое время в Каширском техникуме земледелия. Затем работал наборщиком в одной из московских типографий. В рамках «смычки города и деревни», как выходец из деревни, несколько раз направлялся «на посевные – уборочные» компании в совхоз Коммунарка. С «сельхозработами», по-видимому, справлялся неплохо и в 1932 году остался в ней на постоянную работу заместителем директора совхоза.



Наша семья с этого момента жила в Коммунарке в доме № 16. Номер дома – по сохранившимся письмам и отцовской анкете депутата Краснопахорского сельского совета. А по рассказам мамы и старшего брата (он был 1927 года рождения) это была бывшая усадьба (Фитарёво?), в которой тогда жили семьи руководящих работников совхоза. В 50-е годы регулярно бывая в Коммунарке (все летние и зимние каникулы) я ходил смотреть этот дом, тополиную аллею к пруду… Интересно – на современной карте Коммунарки я не нашёл дома с таким номером, а вроде в начале 70-х ещё был. Может быть поэтому и «выпал» из нумерации, когда строилась «новая старая Коммунарка» (если я не проглядел его на карте).

Отец был директором совхоза с 1938 года до конца августа 1941 года. Естественно, что он был и участником ВСХВ СССР1939 года и вместе с другими работниками совхоза (они упоминаются в книге) был награждён медалью ВСХВ. Медаль эта сохранилась в семейном архиве. Вот, например, фотография совхозных ясель, из числа тех что делались к экспозиции на ВСХВ:



В августе 1941 года отец был мобилизован (через Каширский военкомат, он по военно-учётной специальности был связистом) в действующую армию и, естественно, должен был сдать дела своему заместителю Стендеру (имя и отчество к сожалению не знаю).



Сохранился подписанный экземпляр сдаточного акта, в котором достаточно подробно описано состояние совхоза Коммунарка на 27 августа 1941 года (см. фото).





Отец убыл в действующую армию, а совхоз начал подготовку к эвакуации. Какая часть совхоза эвакуировалась неизвестно, но она заведомо коснулась племенного скота и обслуживающих его работников совхоза. Место эвакуации – село Варенбург Саратовской области (см. фото). Это бывшая Республика немцев Поволжья, население которой к тому моменту было принудительно переселено куда-то на восток.



Эвакуация завершилась в конце 1943 года. Последняя запись в трудовой книжке мамы (она работала там помощником повара в совхозной столовой) «уволена в связи с сопровождением скота»…
Мы (мама и три сына) вернулись в Коммунарку и какое-то время жили там. По-видимому, до конца войны. Во всяком случае, сохранился табель моего среднего брата (см. фото) об окончании 5-го класса в Коммунарской средней школе в 1944 году.



Позже переехали в Москву, но связь с Коммунаркой осталась очень плотной.
В совхозе жили и продолжали работать родственники, в частности, семья старшей сестры мамы Володиной (по мужу) Прасковьи Петровны, а также родственники её мужа. Мой последний по времени приезд в Коммунарку уже в середине 70-х был связан с её похоронами.
А до конца 50-х, до окончания школы я все каникулы проводил у «тёти Паши». Так что Коммунарку того периода знаю и помню достаточно хорошо.

В 1945 году пришла официальная «похоронка» о том, что отец пропал без вести:



Всё, удалось тогда выяснить, - он погиб в 1942 году при обороне Севастополя. В только начале 90-х поисковикам в воронке от авиабомбы на мысе Херсонес удалось найти его чудом сохранившийся (!) солдатский медальон. Каким-то чудом разыскали меня, единственного к тому моменту оставшемуся живых из прямых родственников. Чудом, поскольку исторические связи с Каширой (а он призывался через тамошний военкомат) у нашей семьи были прерваны ещё в конце 40-х… А память о нём (среди других не вернувшихся с войны её жителей) выбита на памятнике в Коммунарке.